Сто грамм для белочки [= Куку Шинель ] - Татьяна Луганцева

– Яна, он может вернуться!

– Ну и что? Пусть! Только сейчас ему придется прибить меня на месте, в подвал он меня больше не скинет. Нас трое – он один! Илья, возьми себя в руки, ты же мужик! Тогда он нас взял на понт, сыграл фактор внезапности, но сейчас-то мы уже тертые калачи, мы встретим его во всеоружии. Пусть попробует отнять у нее альбом! Да она его одной рукой в болоте утопит! – покосилась Яна на медсестру.

– Ты с ума сошла! – воскликнул парень.

– Она такая, – согласилась тетя Нюра, улыбаясь своим мыслям и явно соглашаясь со всем, что сказала Яна.

– Я никуда не пойду! – повторила Яна, очень похожая на негритянку из-за грязи, только с ярко-голубыми глазами.

– Хорошо, – сдался Илья и сел рядом с ней.

– Ну что ж, милиция так милиция, – проговорила хозяйка и набрала заветные ноль два.

Когда вызов был сделан, она села рядом со своими товарищами по несчастью.

– Будем надеяться, что милиция появится быстрее маньяка.

– Мне уже все равно, это какая-то задница, извините за выражение, – проговорила Яна, ошметки грязи с которой падали прямо на чистые половицы, – не знаю, что я вообще здесь делаю? Какого черта мне все это надо? Сначала убийство бедного старика, потом Валерии, теперь вас, тетя Нюра, хотели пришить, да-да, не смотрите так на меня. Вы что, правда, думаете, что нас хотели убить из-за старых фотографий? Нет, тут дело серьезнее, вас «мочат» методично, со знанием дела, только непонятно за что!? Это словно бисер, обрывающийся с сумочки покойной Валерии. Как бы теперь собрать все эти бусины в одну нить? – Яна была настроена весьма решительно.

Ее поражало, что тетя Нюра даже не посмотрела, что пропало у нее в доме, или, может, у нее нечего было брать. Она смахнула пыль с фотоальбома и открыла его, пролистывая страницу за страницей, проверяя каждую фотографию на ощупь.

– Простите, можно посмотреть вот этот снимок? – вдруг попросил Илья, как всегда, интеллигентно и тихо.

Тетя Нюра развернула к нему альбом, не рискуя вытащить ветхую фотографию из картонной рамки.

Это был портрет молодой женщины со светлыми глазами, волосами и в светлой одежде. Она напоминала ангела с рождественской открытки.

– Кто это? – заинтересовалась Яна.

– Я сначала хотела порвать эту фотографию, но потом решила оставить, это тоже история, – поджала губы медсестра. – Я не знаю, как зовут даму, но это реальная женщина и единственная, кого любил Владимир Адольфович. Он с ума по ней сходил, у них случился кратковременный роман, а потом таинственная дама исчезла. Владимир Адольфович ее везде искал, мне кажется, что он и ездил по России, чтобы найти ее, но это всего лишь мои предположения. Они подтверждаются тем, что до конца своих дней Владимир Адольфович хранил этот снимок, и это была единственная фотография женщины в его документах. Кроме того, Владимир так и не обзавелся семьей. Так что сия незнакомка с ангельским личиком разбила сердце моему любимому. Роковая красотка, я совсем на нее не похожа, никогда бы не имела никаких шансов в борьбе за его сердце, – грустно сказала тетя Нюра.

– Ее звали Роза, – тихо произнес Илья. – Роза Анатольевна Шагина.

– Откуда ты знаешь? – подняла на него удивленные глаза хозяйка дома.

– Такая же фотография хранится в нашем семейном альбоме. Эта женщина – моя бабушка… неужели это правда?

– Что? – оторопела Яна, а тетя Нюра, казалось, потеряла дар речи.

– Говорили, то есть ходили какие-то слухи, что мой дед взял ее в жены уже беременную. Факт этот тщательно скрывали, воспитывал родившегося мальчика дед как своего, потом бабушка родила двух дочерей и умерла в пятьдесят лет от рака еще бодрой и красивой женщиной. Дед был много старше бабушки и пережил ее всего на два года. Перед смертью он сказал, что очень любил свою жену, что она была честна и порядочна по отношению к нему, но ее заставили выйти за него замуж. Ее отец – властный человек – спасал ее от позора, она забеременела от какого-то иностранца без гроша в кармане. Ребенок, которого бабушка родила уже в браке с моим дедом, был сыном этого иностранца и… моим отцом, а это значит… – Илья замолк.

– А это означает, что ты внук Владимира Адольфовича Кудрявцева, и это объясняет очень многое… – закончила его мысль Яна, и воцарилось гробовое молчание, которое прервалось лишь милицейской сиреной.

– Как-то нехорошо получилось, – вздохнул Евгений, почесав затылок.

Он сидел в своем кабинете, вальяжно развалившись в кресле. Ворот его белой рубашки был расстегнут, обнажая смуглую шею.

– Что такое? – отвлеклась от разглядывания его мужских прелестей Яна.

– Была плохая телефонная связь, – продолжал канючить Женя, поднимая бокал с красным вином.

– Не томи, – откликнулась Яна.

– Со мной говорил мужчина…

– Тебе угрожали? – напряглась Яна.

– Нет. С чего? Я думал, что звонил патологоанатом из Москвы.

– Антон Алексеевич? – уточнила Яна.

– Он. Ну я и стал спрашивать, как там результаты исследования праха из урны, что ты послала на анализ.

– А он что сказал? – Яна безмятежно болтала ногой в черном замшевом сабо с большой блестящей пряжкой.

– Ты знаешь… – Евгений задумчиво посмотрел на нее сквозь бокал, словно проверяя вино на цвет.

– Пока нет, – ответила Яна, которую забавлял вид выпившего Жени, пытавшегося принять серьезный и сосредоточенный вид.

– Так вот я и говорю, связь была плохая… Ну виноват я, что сделаешь?! Не сразу понял, что это звонит Карл Штольберг.

– Что?! Звонил Карл?! – воскликнула Яна.

– Вот именно, ты знаешь, он что-то очень разнервничался, – туманно сказал Женя.

Яна озадаченно хлопала ресницами.

– Видимо, и у Карла связь была плохая, – продолжал выпивший Евгений.

– Ты о чем? – сглотнула Яна.

– Прикинь! Я так спокойно ему говорю о том, что исследуется твой прах! – Евгений засмеялся. – А он решил, что это именно твой прах, ему стало плохо. Смешно, да?

– Очень, – хмуро ответила Яна, покрываясь мурашками при мысли о том, что пришлось пережить ее любимому.

– Ой, не могу, – отдышался Женя, – а когда я все-таки объяснил ему, что с тобой все в порядке, а это прах другого человека, причем умершего много лет назад, Карл просто-таки забросал меня странными вопросами.

– Какими? – Яна поняла, что еще немного – и у нее поднимется температура или ее хватит удар.

– Он у тебя тупой? – икнул Женя.

– Карл очень умный, – заявила Яна.

– Вот уж не сказал бы, – поморщился Женя, – может быть, я тебя просто ревную? – Женя вздохнул, не получив ответа. – Карл стал спрашивать, а зачем прах тронули? Зачем это Яне надо? Опять Яна во что-то ввязалась? В общем, ужас! – махнул рукой Женя, пролив вино и даже не заметив этого, потом опустошил бокал залпом. – Прости, я тут дегустирую…